Одним они кажутся удиви­тельными, другим — стран­ными, «не от мира сего» и даже психически ненормаль­ными, третьи — понимают мысли и поведение индиго и разделяют их чувства одно­временного сострадания и гнева по поводу всего про­исходящего в окружающем мире.

Дети индиго любопытны буквально всем, кто более или менее интересуется паранор­мальными явлениями. Но раз­влекательные СМИ приукраши­вают способности детей индиго в своих интересах. Скептики наоборот, не скрывают своей усмешки. Как разобраться во всём этом? После вступления их в подростковый возраст, а затем и во взрослую жизнь, о них забывают. Куда исчезают индиго? Как и чем они живут теперь? Что происходит с ними 10—20—30 лет спустя? И по­чему индиго становятся менее интересны СМИ спустя годы? Может быть, это становится кому-то не выгодно?

Интервью со взрослыми индиго для меня, как для жур­налиста, оказалось буквально «выстраданным», так как, ока­зывается, индиго предпочита­ют скрываться (в отличие от многих молодых людей, стре­мящихся пропиарить себя лю­бым способом).

Они живут обычной жизнью, не претендуя на лавры избран­ных. Но и «серыми мышками» их тоже не назовёшь. Так или ина­че они заявляют о себе ориги­нальными хобби, общественной деятельностью и творчеством. В силу понятных причин их фами­лии не будут разглашены.

Чтобы не обидеть поклон­ников индиго, сразу оговорюсь, что многие провокационные и жёсткие, на первый взгляд, во­просы были заданы мною спе­циально, чтобы вызвать реакцию.

Итак, Саша и Юля — с виду обычные моло­дые люди. У Юли — два высших образования. А Саша... бросил обыч­ную школу и совсем не жалеет об этом.

— Саша, как полу­чилось, что ты окончил всего восемь классов и бросил школу? Ведь индиго, как мне представлялось, об­ладают повышенными ин­теллектуальными способно­стями?

Саша: — Школу я никогда не любил. Если бы с первого класса я знал о жизни заключённых, то школу бы назвал зоной. Я не мог думать как все, делать как все, подчиняться особой иерархии. Тяжёлое время для всех... Но если ты не такой как все - ты изгой, и для учителя, и для учеников.

Юля: — Я испытывала в школе те же самые проблемы. Идти в школу было для меня настоящей пыткой. Это было кошмаром. Больше всего было обидно, что меня не понима­ют не сверстники, а взрослые люди. Я видела их лживость, лицемерие, их гордость и же­стокость, пассивность и инерт­ность. Они говорили одно, а думали совершенно другое. Это отвратительно. Один раз я пыталась покончить с собой.

Я не понимаю, как можно быть счастливым,

когда ежесекундно на Земле происходит насилие. Это зло приносит мне боль

Со временем я поняла, что от меня хотят, и научилась при­творяться. У меня были хоро­шие отметки. Но я не понима­ла, зачем всё это нужно.

Например, почему многие дети так не любят математи­ку? Почему она так недоступна для понимания? Потому что математика - это, прежде все­го, понимание пространства. Дети помнят пространство, из которого пришли. Но оно полностью искажено людьми, а потому отторгается сознанием ребёнка. Математику можно сделать намного интереснее относительно практической стороны жизни. Ведь есть со­вершенно другие системы ис­числения.

Вы наверняка о них слы­шали. С помощью понимания алгоритмов можно объяснять многие процессы, которые про­исходят в материальной жиз­ни, и это будет увлекательно. Но это почему-то прерогатива учёных, а не простых людей.   Биология и хи­мия — ещё более нужные предметы, которые мог­ли бы пригодиться имен­но в практической по­вседневной жизни, но. Например, знание своей собственной анатомии у выпускника школы от­сутствует полностью. Он даже толком не знает, как правильно питаться! По­тому что химия ему преподава­лась «отдельно от его тела». Ему не объясняли, что такое химия тела и что происходит с веще­ствами, которые попадают в его организм. А главное, как со­хранить окружающую природ­ную среду хотя бы в том состоя­нии, в котором она досталась от потомков. Об этом мало кто беспокоится.   Про историю я вообще молчу. История, напи­санная в школьных учебниках,

полностью дезориентирует и искажает мировоззрение ре­бёнка. Я ненавижу историю!

— Судя по всему, у вас есть свои соображения по поводу школьной программы? С чего бы вы начали обучение чело­века?

Юля: — Астрономия, Наука о природе и Анатомия. Я говорю не только о физиче­ском теле, а об анатомии всех тел. Это называется состав чело­веческого существа. Только так можно развивать душу. Затем изучение и анализ существую­щих религиозных доктрин не для укрепления, а для их идеали­стического опровержения. Исто­рия человечества, рас и народов должна рассматриваться не как история жизни на Земле, но во вселенной и вообще в космосе. Такая история и такой источник знаний есть, а артефакты с ны­нешними возможностями ради­оуглеродного анализа более чем убедительны, они могут быть доступными для общества, но некоторые люди по-прежнему не допускают их разглашения в массы. Получается, сегодня человек не имеет права знать о прошлом. Не зная о прошлом, нельзя сделать будущее лучше. Следует также сделать выводы, для чего стремились подтасовать историю, и чтобы это больше ни­когда не повторялось!

— Хм.. Вы могли бы напи­сать новый учебник истории для детей?

Юля:— Я могла бы напи­сать о возникновении и строе­нии человеческого существа на Земле. То, чего, как кое-кто по­лагает, знать обывателю не по­ложено. Но это никому не нуж­но. А наша обычная история — это политика. Это по части Саши.   Политика мне претит.

(Небольшая беседа с Са­шей по поводу истории вызва­ла у меня комплекс неполно­ценности. Мои познания, даже на уровне институтской программы, померкли перед Сашиными. Саша отлично раз­бирается не только в истории, но и в литературе. И это чело­век, не окончивший даже во­семь классов.

Саша и Юля кажутся со­вершенно разными. В отличие от эмоциональной Юли, Саша холодно и адекватно называ­ет конкретные имена, точные даты и события, описывает произведения, публикации и труды известных деятелей.)

— Саша, такое впечатле­ние, что ты долгое время за­нимался самообразованием, но что тогда тебе мешает по­ступить в институт?

Саша: — Не нужны препо­даватели. Но я делаю, что мне интересно. Я умею отбрасы­вать ненужную информацию. Уродливый багаж знаний не нужен. Он бесполезен.

— Читая об индиго, мож­но услышать много мнений. Но выводы таковы: общество не готово вас принять. Осо­бо «ретивые и талантливые» подвергаются постоянному прессингу, очень рано пере­живают духовный кризис и, в конце концов, кончают жизнь самоубийством. Отче­го так происходит? Разве вы такие слабые и так сильно зависите от мнения окружаю­щих людей?

Юля: — Я стра­даю с самого детства. Сколько себя пом­ню. В этом никого не виню. Но я не пони­маю, как можно быть счастливым, когда ежесекундно на Земле происходит насилие. В то время как мы го­ворим, умерли уже сотни людей, среди них дети. Если бы они умерли от старости... Но они умерли от насилия, от войны, от голода, от несправедливо­сти, от болезни, которые мож­но было вылечить. Но этого не произошло. По вине других лю­дей. В нашем общем Доме. Это зло приносит мне боль. И я не знаю, сколько я ещё выдержу.

— Саша, а от чего страда­ешь ты?

Саша молчит.

Юля (смеётся): — У Саши лёгкая степень аутизма. В об­щем. Иногда он боится разго­варивать. Но я знаю, что Саша тоже страдает. От того, что люди разучились чувствовать боль друг друга.

— Говорят, что люди ин­диго прежде всего отличают­ся цветом ауры. Это правда?

Юля: — Человек постоян­но изменяется. В сущности, термин «индиго» — придумали сами люди. Индиго может стать любой. Как только изменяет­ся сознание, изменяется аура. Есть люди, которые познают и начинают чувствовать невиди­мый духовный мир самостоя­тельно, не ориентируясь на ав­торитеты. Их нельзя обмануть. Тогда их аура приобретает од­нородный чистый цвет.

— Вы видите цвет соб­ственной ауры? Какого она цвета?

Юля: — Я отчётливо ви­дела свою ауру в детстве. Она была цвета сварки. После по­лового созревания я перестала видеть. Так бывает.

— Но всё же, какие-то способности у вас остались? Расскажите о них.

Юля: — Есть кое-что. Я могу чувствовать людей на расстоянии. Реже слышу странные запахи и звуки, ко­торые дают мне нужные сиг­налы. Но это не интуиция. Я бы не назвала это интуи­цией. Хорошо чувствую зло. А также чувствую энергию не­давно умершего. Могу испы­тывать внетелесный опыт по собственному желанию.

— Это то, что люди испы­тывают во время клиниче­ской смерти?

Юля: — Это совсем не свя­зано со смертью. Это просто другое состояние. Другое тело. Оно есть у всех. В этом состоя­нии можно общаться, не взи­рая на культурные, языковые, временные и пространствен­ные барьеры.

— Может и меня научите? Юля: — Я уже говорила!

Есть много всего, чем искрен­не готова делиться, просто это никому сейчас не нужно! А лю­бопытство или жажда новых развлечений и впечатлений -не способ познать себя.

— Теория развития лю­бой цивилизации подобна человеку, подразумевает рождение, зрелость, старость и умирание. Когда ожидать конца? Будет ли апокалипсис в 2012 году, о котором так много говорят?

Если заразитесь болезнью Духа — вы умрете. Такая смерть — самая ужасная. Иногда я вижу ходячие трупы. На улице, в метро... Человек движется, но внутри он мертв.

А еще меня очень пугают те, кто задается вопросом о существовании души. Значит, они ничего не чувствуют у себя внутри. Это страшно.

Юля: — Нет. И вообще ни­когда не будет, если достичь единства и терпимости. Осо­бенно людей не должна разлу­чать религия. Я мечтаю, чтобы все религии были отменены и люди вспомнили правила, по которым живёт вселенная. Ны­нешние люди не далеки от жи­вотных: исконный мотив войн примитивен — территория и пища. Под пищей можно пони­мать все ресурсы. Апокалипсис уже начался. Это просто волна, которая длится от 30—50 лет. Апокалипсис — это не конец. Это — изменение. Мир начал изменяться. Время течёт бы­стрее. Старение происходит бы­стрее. В 18-м веке человек жил и думал медленнее, чем теперь. Открытия происходят быстрее. Всё быстро. Это плохо. Человек не успевает. Ему мало време­ни. Тот, кто будет беспокоить­ся только о своём здоровье и имуществе, ничего не заметит. А многие люди уже сейчас, ког­да выходят на улицу, чувствуют ветер. Он особенный.

Саша: — Тот, кто захочет, тот останется. Много людей будет в эпицентре метамор­фоз. Огненных, водных и зем­ных. Вы перезагружали свой компьютер? Это почти то же. Потом время опять будет течь медленнее.

— Ты уже принял реше­ние?

Саша: — Да. Но не могу сказать вам, какое.

— Юля, а ты?

Юля: — Я останусь. Буду помогать людям, когда они окажутся в другом состоянии. Я уже пробую это делать.

— Мы все умрём?

Юля: — Если заразитесь болезнью Духа — вы умрёте. Такая смерть — самая ужасная. Я уже говорила о душах умер­ших. Но иногда я вижу и ходя­чие трупы. На улице, в метро. Человек движется, но внутри он мёртв. А ещё меня очень пу­гают те, кто задаётся вопросом о существовании души. Значит, они ничего не чувствуют у себя внутри. Это страшно.

— Саша, ты сказал о «пе­резагрузке». Ну и как ты ду­маешь, что будет с нами по­сле неё?

Саша: — Точная копия нас. Но другое тело.

— Так это буду Я или не Я?.. Саша, ты можешь покон­кретнее?

Юля: — Саша имеет в виду тонкое тело. Оно станет на октаву ниже или выше. Подве­дение итогов. Либо произой­дёт резкий скачок — эволю­ция, либо деградация и утрата. «Апокалипсис» означает то, как меняется человек в гло­бальном смысле. Он меняется не постепенно, а волнами. Од­новременно, вместе с Землёй.

— Юля, такое впечатле­ние, что вы переводите Сашу. Это затрудняет диалог.

Юля: — Я могу не перево­дить...

— Земля при­надлежит людям или кому-то ещё?

Саша: — В каж­дом лепестке — свои существа. Лепест­ки — частично взаи-мопроникаемы. Но Землю посещают и

другие.

— Какие цели они преследуют?

Саша: — Раз­ные. Есть учителя. Гуманисты. Иссле­дователи. Генетики. А есть хищники.

— Если «хищники» захва­тят планету, кто-нибудь нам поможет?

Саша: — Этот вопрос труд­ный. В космосе есть такой за­кон: если на какой-то планете разумные существа убивают друг друга, то на них смотрят, как на низших. Материал. С ним можно делать, что угод­но. Он может лишиться всякой помощи и опеки.

— Земляне уже лишились этой опеки?

Саша: — Нет, но подписа­ли договор.

— Какой договор? Саша: — Вынужденный.

— Что такое Бог?

Саша: — Существо, кото­рое создало наш Дом. Таких су­ществ полно во вселенной. Эти существа разные, как и люди.

Юля: — Когда-то и сам че­ловек тоже имел возможность создавать и изменять про­странство вокруг себя. Способ­ность человека к творчеству — способность творить — это ру­димент Бога, атрофированная способность, доставшаяся от этого Существа.

— Почему это Существо создало такой мир? Какой-то он жестокий и несовершен­ный...

Юля: — Это только мате­риальная сторона. Поэтому она так груба. Она создана для метаморфоз. Чтобы менять другой мир — тонкий. Чтобы любое вещество видоизмени­лось, нужно грубо действовать. Например, горение.

— Как выглядит это Су­щество?

Саша: — Я не знаю.

Юля: — Я тоже. Но мне ка­жется, в нашем мире мы видим его, как солнце. Мы все — дети этого солнца. Наша душа — это часть вещества, похожего на плазму. Мы все отправимся туда, в конечном счёте.

— Юля, как вы нашли другу друга? Вы и Саша.

Юля: — Мы можем чув­ствовать друг друга на расстоя­нии. Отзываемся. Хотя живём в разных городах. Каждый сам принимает решение стать видимым. Сейчас нас пяте­ро. Имеется в виду, которые проявились и встретились фи­зически. Но недавно я нашла ещё одну девушку. Случайно увидела её фото в интернете. И сразу всё поняла, без лишних слов. Она тоже.

В будущем мы все можем слиться, как капля. Многие от­казываются. Становятся тём­ными индиго. Они не понима­ют сами себя, теряются, иногда начинают злиться и привле­кать к себе внимание, делая всё наоборот. На самом деле им одиноко и тревожно. Надо быть дружнее и добрее. Но многих портят собственные родители, общество и воспитание.

— Чем вы занимаетесь? Юля: — Живём. Каждый

занят своими делами. Боль­шая часть этих дел — бессмыс­ленна. Ведь важны только те дела, которые приносят поль­зу Свету.

— Ну и какую конкретно последнюю пользу вы с Са­шей принесли этому Свету?

Юля: — Я дала надежду совершенно отчаявшемуся в жизни человеку. Теперь он на правильном пути. Раньше он употреблял тяжёлые наркоти­ки. Вы, вероятно, не поверите, но можно перестать быть нар­команом без помощи специ­альной клиники.

А Саша стал абсолютным веганом. Я тоже стараюсь не есть мясо убитых животных, не пользоваться космети­кой, которую испытывают на животных, я не плачу за это деньги... тому, кто обогаща­ется на всём этом. Ещё один мой знакомый, которого вы называете индиго, работает с детьми, помогает разви­тию их творческого начала. Дети обожают его. А коллек­тив старается его выжить почему-то. Другие дела — в мире невидимом — вам не видимы. Но они есть.

— Юля, прости за не­скромный вопрос, но ты хо­чешь завести семью, детей?.. В общем... как размножаются индиго?

Юля (совершенно серьёз­но): —Так же, как и все. Но в мои планы это не входит. Мне очень тяжело принять такое решение — подарить такой ужасный Дом новому челове­ку. Все индиго, которых лично я знаю, — бездетны.